Помимо того, что грамматика определяет, а на каком языке мы собственно говорим или пишем, как мы уже видели с вами в предыдущем посте, есть от грамматики еще польза: именно грамматика позволяет нам говорить (и понимать!) новые фразы, которых мы никогда раньше не слышали и не говорили!
В системах коммуникации животных грамматики нет, а есть только как бы «слова». Например, мартышки-верветки могут издавать три сигнала, которые ученые условно обозначают словами «леопард», «орёл» и «змея». Когда верветка замечает леопарда, она не только сама скачет повыше на дерево, где леопард не может достать ее, но и издает определенный сигнал, предупреждающий других верветок об опасности: что-то вроде «Леопард поблизости! Бежим на верхушку дерева!». А вот заметив «орла», верветка прячется не в кроне дерева, а в низких кустах, одновременно сообщая своим соплеменникам об опасности вторым сигналом: «Орел, братцы! Скорее в кусты!». Ну а услышав характерное шуршание травы при приближении змеи, верветка встает на задние лапки, оглядывается и орёт: «Змея! Будьте внимательны!». Однако, на этом их репертуар заканчивается, и ничего другого о леопардах, орлах и змеях, да и ни о чем другом, верветки сказать не могут. Никакого философского «Леопард не может поменять свои пятнышки», патриотического «Орлёнок, орлёнок, могучая птица, лети ты в далекий мой край» или любовного «Вокруг тебя змеею обовьюсь я». Ничего кроме необходимых для выживания сигналов опасности!
Мы же, люди, можем говорить до бесконечности, постоянно выражая какие-то новые смыслы: история литературы тому доказательством, как и всё более расбухающий объем интернета. И позволяет нам это сделать именно грамматика. Благодаря грамматике, мы можем составлять вместе слова, которые раньше не встречались нам вместе, и выражать смыслы, которые до нас не выражал никто.
Дело в том, что грамматика – это система правил (паттернов, обобщений) типа «во всех случаях типа А сделай Б». Например, чтобы сделать герундий (т.е. существительное) от любого глагола, нужно к концу глагола добавить -ing: play -> playing, do -> doing, interfere -> interfering и так далее. И если нам попадается новый глагол, то мы смело можем слепить из него необходимый герундий, а другие говорящие на языке нас поймут: download -> downloading, skype -> skyping, zoom -> zooming и так далее.
Разумеется, правила такого рода существуют не только в английском, но и во всех других языках, включая наш родной русский. Когда мы осваиваем родной язык в детстве, наш мозг выкристализирует эти правила из услышанной нами речи окружающих нас носителей, и потом мы можем их применять – подчас сами того не замечая – к новым словам. Так, еще будучи детьми, вы уяснили (вполне возможно, даже не осознавая этого!), что у глаголов, корни которых заканчиваются на -п, -б, -м (то есть, на согласные, произносимые губами), в 1-м лице единственного числа в настоящем/будущем времени после корня добавляется -л: купить -> куплю (а не «купю»!), любить -> люблю, сломить -> сломлю. И услышав новый глагол «зумить», вы легко образуете форму «зумлю», а от «свопить» (т.е. «меняться одеждой, аксессуарами с подругами», от английского swap «обмениваться») – «своплю», услышанное мной в интервью блогерки Чумы Вечеринки Алексею Пивоварову. Даже не задумываясь, мы вставляем там -л! Кому-то такие новые слова могут показаться уродцами, но несмотря на такие плохие мнения, они имеют все шансы привиться в русском языке, как когда-то привились «банк» и «сэндвич», а позже «хакер» и «бейджик». И именно грамматика позволяет нам обрусить и со временем сделать родными иностранные слова.
Получается, грамматика нужна вам, если вы собираетесь выходить за рамки дежурных фраз!